Продолжая пользоваться настоящим веб-сайтом, вы соглашаетесь с условиями обработки персональных данных в соответствии с положением политики обработки персональных данных. В случае несогласия с указанными условиями вы должны воздержаться от дальнейшего пользования настоящим веб-сайтом.

Жан-Клод Кнебелер

советник по устойчивому развитию, экс-посол Люксембурга в России

О выживании человечества, правде и своих чувствах к России

1
Посол как переводчик
Есть страны большие, а есть маленькие. Я родом из маленькой страны, где дипломат — человек гораздо более приземлённый, чем, скажем, посол американский или британский. Штат дипмиссий таких государств насчитывает несколько сотен человек. Здесь, в Москве, у меня было три сотрудника, включая меня самого. Вообще, в дипломатии есть два разных мира. Одно дело — многосторонняя дипломатия: мои коллеги, которые служат в постоянных представительствах, например, при ООН или Евросоюзе, где всё крутится вокруг переговоров, защиты интересов и подготовки текстов. Другое дело — дипломатия двусторонняя: посол в представительстве своей страны в какой-либо другой стране, который, с одной стороны, старается объяснить принимающему правительству, в моём случае России, почему его страна предпринимает те или иные шаги, а, вместе с тем, разъясняет собственному правительству, почему Россия делает определенные вещи. И такая роль культурного переводчика очень нужна. Чтобы стать таковым, вы должны стремиться понять людей. Речь не столько про язык, понимание людей в лингвистическом плане, сколько про проведение времени в их окружении и получение представления о культуре и о том, как всё здесь работает. В таком деле требуется вовлечённость, нужно, так сказать, нырнуть в эту воду, чтобы добиться успеха.
В наше время, в век прозрачности и социальных сетей, всё мгновенно перепроверяется кем угодно. Секретов больше нет — есть только факты, которые становятся достоянием общественности.
Время быстрой реакции
В прошлом я совершал ошибки, когда позволял себе слишком эмоциональную или поспешную реакцию. Поэтому когда внутри бурлит возмущение, готовое вырваться наружу, я говорю себе: «Утро вечера мудренее. Завтра посмотрим, что сказать». Но в наше время, когда СМИ охотятся за любым контентом, даже крохами, когда они ждут молниеносной реакции, нужно реагировать в социальных сетях и публиковать хоть что-то незамедлительно, потому что иначе это будет забыто. Даётся это трудно, потому что больше нет дистанции, чтобы поразмыслить, обдумать проблемы и подготовить более взвешенный ответ. А это может сыграть злую шутку. Быстрая эмоциональная реакция вызывает такую же быструю эмоциональную реакцию, процесс идёт по нарастающей и не приводит ни к чему хорошему.
Говорить правду и вести переговоры
Я всегда руководствовался правилом: никогда не лги. В наше время, в век прозрачности и социальных сетей, всё мгновенно перепроверяется кем угодно. Секретов больше нет — есть только факты, которые становятся достоянием общественности. Если подловить кого-то на лжи, репутационный ущерб бывает столь велик, что восстановить авторитет бывает крайне трудно. Невозможно сразу выложить все карты на стол переговоров, когда представляете определенные интересы, будь то ваши собственные или вашей страны. Думаю, не стоит быть нечестным и намеренно вводить людей в заблуждение, особенно в международной, межправительственной сфере. На переговорах с другой страной можно выиграть здесь и сейчас, если вы нечестны, но эта страна ведь не исчезнет. Вам, возможно, придётся вновь вести с ней переговоры на другую тему через пару лет, и если эта страна узнает, что вы были с ней нечестны, у вас могут быть проблемы. Это не как в бизнесе, где акционеры платят вам не за то, чтобы вы что-то выложили на стол переговоров, а за то, чтобы вы заработали все деньги.
project-image
Выбор дипломатической карьеры
Я довольно рано понял, кем хочу стать. Мне было лет 16-17, я проходил летнюю стажировку в канцелярии премьер-министра Люксембурга. Ничего пафосного: переносил документы из одного места в другое. И тут я увидел, как работает департамент, дипломатические советники, и у меня появился интерес к этой работе, поэтому я решил, кем хочу стать и выбрал соответствующую образовательную траекторию. Но я не был чересчур мотивированным студентом: учился не ради учёбы, а выполнял лишь то, что вело меня к цели.

У любого государственного служащего есть пределы возможностей. Особенно если вы служите в какой-то должности в другой стране: вы не частное лицо, а представитель. Я был узнаваемым: красные номера и флаг Люксембурга на машине, так что все понимали, кто едет.

Речь тут не о власти, а о возможности помочь сделать что-то хорошее. Я провел 90% карьеры в деловой дипломатии, стремясь помочь либо люксембургским компаниям вести бизнес в других странах, либо иностранным фирмам попасть в Люксембург. И я считал, что это очень важный с политической точки зрения вклад в налаживание двусторонних отношений. Ведь если люди успешно ведут друг с другом бизнес, они не стреляют друг в друга.

Когда некоторые люди, не дипломаты, рассуждают о войне, победе и т. д., я всегда напоминаю им девиз российских Ракетных войск стратегического назначения: «После нас тишина» — вот что последует за войной. Так что война — это точно не вариант, если мы хотим выжить как род человеческий.

Возможно, мне стоило бы описать некоторые моменты своей биографии, показав закулисье, потому что многие уверены, что большая политика эксцентрична и далека от обычных людей. Они не понимают, что это тонкая работа, где очень часто в переговорах, к примеру, побеждает тот, кто наиболее вынослив в борьбе со сном, потому что переговоры длятся порой очень долго.
project-image
Люксембург и Москва
У меня нет никаких политических амбиций в Люксембурге. Я работал с достаточным числом министров, чтобы понять, что не хочу оказаться на их месте. Это сплошная суета и страдания.

Свою дипломатическую карьеру я поставил на паузу — в отставку не подавал. Я могу вернуться в дипломатию, только не здесь, в России, конечно. Например, пойти в МИД, если пожелаю. Но я решил остаться в Москве по семейным, личным, деловым обстоятельствам. Кроме того, мне нравится здесь находиться.

В люксембургских СМИ новость о том, что я остался в Москве, прозвучала довольно громко. Это вероятней всего связано с тем, что многие европейцы просто не представляют, что Москва может быть привлекательным местом для жизни. Если бы я решил остаться, к примеру, в Нью-Йорке в 2016 году, когда завершил там службу послом, все бы сказали: «Вот счастливчик, сумел зацепиться в Нью-Йорке и теперь будет жить припеваючи на Манхэттене». Если бы я служил в Испании и решил провести время в доме на берегу моря, никто бы не задал ни одного вопроса. А тут Москва с её неоднозначным для многих имиджем, так что моё решение попало в заголовки газет.

Последние месяцы в Москве я чувствовал себя в большей безопасности, чем где-либо ещё. И если бы у меня был выбор сейчас, где бы я хотел жить… Люксембург — это всегда хорошо, там мой дом, родные, друзья — Люксембург не берём. Возьмём любую другую страну мира. И я всё равно выберу Москву. Я очень счастлив здесь. У меня есть всё необходимое, вся инфраструктура. У меня здесь семья, достойное качество жизни, чего же ещё желать?
Только так и можно жить в России — веря в неё.
Первое впечатление о Москве
Только так и можно жить в России — веря в неё. Москва произвела на меня сильное впечатление во время первого посещения в 2002 году. Она была другой, чем сегодня. Гораздо темнее, серее, здания еще не были приведены в порядок. Я встретил знакомого, русского дипломата, с которым вместе учились в своё время, и мы провели вечер у Манежа, где сейчас торговый центр «Охотный ряд», сидя на улице в кафе за пивом и креветками. Затем мы совершили экскурсию по московскому метро. Я почувствовал какую-то связь с этой страной. После каждые 3-4 месяца я приезжал сюда по делам, заводил больше друзей и лучше узнавал город. В бизнес-центре «Романов Двор», где расположен Noôdome, я бывал и на крыше, и на самом нижнем этаже. То есть, у меня была возможность заглянуть в его тайные уголки.
Вид на Москву
Москва — европейский город, но не только. Здесь много других влияний. Выглянув в окно, я увижу кремлёвскую башню с красной звездой, православный собор, купол с российским триколором — резиденцию президента. Увижу корпус Московского университета, а ещё очень современное здание, где стремятся создать сообщество людей, смотрящих в будущее. Оно послужит связующим звеном между прошлым — всеми стадиями истории России — и международным будущим людей, принадлежащих к мировому сообществу. Москва, конечно, Европа с точки зрения географии. С точки зрения культуры она тоже Европа — не Западная, конечно, но Европа. Однако заметны и связи с Азией. Если вглядеться в архитектуру, нельзя не заметить восточных влияний, среднеазиатских, иранских. Это позволяет мне считать Москву уникальным местом.
Москва, конечно, Европа с точки зрения географии. С точки зрения культуры она тоже Европа — не Западная, конечно, но Европа. Однако заметны и связи с Азией.
Российский менталитет
Мне нравятся россияне за то, что они сердечны и открыты, хоть и раскрываются в этом не сразу. Они не похожи на людей в некоторых странах, где гостя сразу встречают с распростёртыми объятьями, но это всё очень поверхностно и не всегда искренне. Русские зачастую сдержанны, но как только вы показываете, что честны и пришли с добром, они становятся очень сердечными. По всему миру у меня всегда завязывалась крепкая дружба с россиянами.

Вдобавок, здесь, в Москве, я провожу время со своими русскими друзьями — у меня почти нет контактов среди здешних иностранцев. Я очень ценю честность, настоящую, крепкую дружбу — сегодня это встречается не так уж часто.
Предыдущий герой
Олег Нестеров
Следующий герой
Наталия Фишман